Длинные стихи о войне

Я мужеством считал – под самым небом
Пройтись на высоте семиэтажной
По выступу карниза, как по парку,
Чтобы девчонка-крановщица, ахнув,
Забыла рычаги перевести.
И наш прораб, седой Иван Иваныч,
Бледнел, как мел, за грудь рукой хватался
И убегал в конторку, где он утром
В своём столе оставил валидол...

А вот когда в огромном котловане
Разбуженный плывун зашевелился
И, всё сметая, устремился вниз,
И кровь у нас у всех похолодела:
Ведь люди там –
Бригада арматурщиц!
Когда у нас отяжелели руки,
И в горле крик у каждого застрял,
Лишь он один тогда не растерялся:
Он прыгнул вниз, как прыгают на доты,
Чтобы спасти товарищей своих.
А через день с листа многотиражки
Из чёрной рамки он смотрел с улыбкой
И нас безмолвно мужеству учил.

2

Над вольным Дунаем,
Над славным Днепром
Душевные песни
Слагают о нем.
В нагорных лесах,
На просторе равнин
Его вспоминают
И чех, и румын.
― Пылало село,―
Вспоминает хорват,―
Он кинулся в пламя,
Советский солдат!
Из хаты горящей,
Из дыма-огня
Он вынес, отважный,
Мальчонку ― меня!
Словачка сказала:
― И мне он помог ―
Озябшей, голодной
Дал хлеба кусок.
Назвал по-отцовски
Дочуркой своей.
Шутя подмигнул мне:
«Гляди веселей!»
Вздохнула румынка:
― Был яростный бой,
Меня от осколка
Прикрыл он собой…
Убит он, лежит
Под холмом у села.
Калина над ним
Поднялась-расцвела.
― Нет,― молвил болгарин,―
Он жив, не убит!
Я видел его:
Он в дозоре стоит.
Стоит он в дозоре
И зорок, и смел,
Чтоб мир потревожить
Никто не посмел!

3

Шагает по России полк бессмертный
По Ялте, Краснодару и Москве.
Портрет родной несут в руках заветный,
В Калуге, Магадане, Бугульме.

Колоннами идёт, гордясь, Россия
И держит фотографии солдат,
Ведь каждая из них для нас - святыня,
За ними Курск, Смоленск и Сталинград.

Мы будем лишь тогда непобедимы:
Когда в строю бессмертного полка,
Все станем с ветеранами едины
И подвиг их прославим на века!
(О. Воротынский)


Бессмертный полк

В окопах и траншеях, в блиндажах
До сей поры убитые лежат.
Не всех ещё погибших извлекли
Из защищённой павшими земли.

Одно лишь им осталось на веку:
В бессмертном числиться полку.

Хранит на сына похоронку мать...
О нём всю жизнь дано ей горевать.
И муж пришёл с война на костылях...
А сколько полегло их на полях?!

Одно лишь им осталось на веку:
В Бессмертном числиться полку!

Уйдут в небытие иные дни.
Но не погаснут никогда огни –
Как дань поклона памяти людской –
Огни Победы над святой Москвой!

А память будет плыть через века
В строю Бессмертного полка!
(Ю. Чичёв ■)


Бессмертный полк

На Красной площади стою,
Как будто тоже состою
Из лиц Бессмертного полка,
Планету спасших на века.
В одном из будущих веков
Вам улыбнусь, и был таков.
Но с крыши школы помашу,
Где бомбы Гитлера гашу.
И моя мать из тех же лиц,
Из шедших с армией певиц,
И сорван голос был, но он
Остался в шелесте знамен.
Ее отец попал в ГУЛАг,
Но невидимкой брал Рейхстаг,
И не смутили никого
Два ромба, сорванных с него.
Он свой допрос не мог взять в толк:
«Товарищ твой Тамбовский волк!»
Вставай, мой дед, в Бессмертный полк!
Великий физик и герой
Спас нас от третьей мировой,
и был на Съезде свист и вой
Над гениальной головой –
Но его голос не умолк.
Встань, Сахаров, в Бессмертный полк!
А Пастернак был инвалид,
Но жил, как совесть жить велит.
Стал добровольцем на войне,
пробил романом брешь в стене,
и в эту брешь на зов Земли
шестидесятники прошли!
Стал Пушкин в том полку певцом,
Всех лиц того полка лицом,
И подарил народу цель,
Как путь, светящийся в метель
Превыше всяких поз и битв –
«…народы распри позабыв…»
...И не иссякнет Русь, пока
Течет великая река
Из лиц Бессмертного полка...

4

Майский город затаил дыхание.
Даже птичий хор на время смолк.
Под одним на всех Победным знаменем
Шёл, чеканя шаг, Бессмертный полк.

Рядовые гвардии и маршалы
Шли плечом к плечу в одном строю,
Выжившие в той войне и павшие
За Отчизну милую свою.

Лица в строгих рамках неулыбчивы,
Прямо в душу смотрят их глаза.
Тишину такую необычную
Их не потревожат голоса.

Шли они, оставшиеся в памяти
Тех, кто ждал их, верил и любил,
Кто простые эти фотографии
Трепетно и бережно хранил.

Шли они сквозь время и безвременье,
Мирные заложники войны,
Вырванное с кровью поколение
Круто изменившейся страны.

Мир огромный затаил дыхание,
И на миг оркестр военный смолк.
Под одним на всех Победным знаменем
Прямо в вечность шёл Бессмертный полк.

5

Ты рядом. Ты близко у кручи Нагорной,
И дом твой на площади старой соборной.
Давно ли тут ветры военные дули?
Давно ли тут жалобно прядали пули?
... И в долгие звоны у вышек соборных
Не стаи слетались воронов черных.
Зеленым крылом задевая пролеты,
Тут каркали ночью и днем пулеметы...
... Здесь шли таращанцы дорогою дальней.
Закрыты ворота. Задвинуты ставни.
Молчат переулки, ворочаясь глуше
Средь пышных сугробов и снежных
подушек.
А в небе, где выгнуты лунные скулы,
Меняются звездные караулы.
Им дорог покой этой ночи унылой,
И строже их стража над братской могилой,
Где старые клены стоят полукругом,
Где спят партизаны, обнявши друг друга,
Как будто умершие могут согреться...
Растут красноцветы из каждого сердца
И вьются под снегом, огнем полыхая,
Так жизнь партизан полыхала лихая,
Клубилась метелью, ветрами дышала...
Но спят партизаны...
Им вечности мало!

6

Солдаты — граждане одной страны,
Ей имя — Смерть, и сумрак в ней царит,
И серым сумраком поглощены
Их детские обиды, страх и стыд.
Солдаты предназначены войне.
Их жизнь — не в счет, есть только долг и цель.
Под гром пальбы, когда земля в огне,
Им снится дом и чистая постель.
Им по ночам от крыс спасенья нет,
Им днем от пороха не продохнуть,
В землянки их не проникает свет,
Но видятся им — стоит лишь уснуть —
Безделье в выходной, кино, крикет
И на работу ранний долгий путь.

7

Со всех сторон России
Пришли мы воевать...
Поднялись мы стихийно
За право умирать...

Нам нет домой возврата-
Отвергла нас семья...
Мы женщины-солдаты,
Пусть примет нас земля...

Мы братьям будем сменой-
Не побежден ведь враг.
Мы не хотим измены,
Стоим за свой очаг!

Мы отреклись от жизни,
У нас одна мечта:
Служить своей отчизне
И победить врага!

Нам нет, домой возврата,
Мы – за России честь,
Мы – женщины-солдаты,
И нам награда – смерть!

8

Мы легли у разбитой ели,
Ждем, когда же начнет светлеть.
Под шинелью вдвоем теплее
На продрогшей, сырой земле.
— Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье,
Мама, мамка моя живет.
У тебя есть друзья, любимый.
У меня лишь она одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.
Старой кажется: каждый кустик
Беспокойную дочку ждет
Знаешь, Юлька, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Отогрелись мы еле-еле,
Вдруг приказ: «Выступать вперед!»
Снова рядом в сырой шинели
Светлокосый солдат идет.
С каждым днем становилось горше.
Шли без митингов и замен.
В окруженье попал под Оршей
Наш потрепанный батальон.
Зинка нас повела в атаку.
Мы пробились по черной ржи,
По воронкам и буеракам,
Через смертные рубежи.
Мы не ждали посмертной славы,
Мы со славой хотели жить.
Почему же в бинтах кровавых
Светлокосый солдат лежит
Ее тело своей шинелью
Укрывала я, зубы сжав.
Белорусские хаты пели
О рязанских глухих садах.
Знаешь, Зинка, я против грусти,
Но сегодня она не в счет.
Дома, в яблочном захолустье
Мама, мамка твоя живет.
У меня есть друзья, любимый
У нее ты была одна.
Пахнет в хате квашней и дымом,
За порогом бурлит весна.
И старушка в цветастом платье
У иконы свечу зажгла
Я не знаю, как написать ей,
Чтоб она тебя не ждала.


9

Касаясь трех великих океанов,
Она лежит, раскинув города,
Покрыта сеткою меридианов,
Непобедима, широка, горда.
Но в час, когда последняя граната
Уже занесена в твоей руке
И в краткий миг припомнить разом надо
Все, что у нас осталось вдалеке.
Ты вспоминаешь не страну большую,
Какую ты изъездил и узнал,
Ты вспоминаешь родину — такую,
Какой ее ты в детстве увидал.
Клочок земли, припавший к трем березам,
Далекую дорогу за леском,
Речонку со скрипучим перевозом,
Песчаный берег с низким ивняком.
Вот где нам посчастливилось родиться,
Где на всю жизнь, до смерти, мы нашли
Ту горсть земли, которая годится,
Чтоб видеть в ней приметы всей земли.
Да, можно выжить в зной, в грозу, в морозы,
Да, можно голодать и холодать,
Идти на смерть... Но эти три березы
При жизни никому нельзя отдать.

10

Все переменится вокруг.
Отстроится столица.
Детей разбуженных испуг
Вовеки не простится.

Не сможет позабыться страх,
Изборождавший лица.
Сторицей должен будет враг
За это поплатиться.

Запомнится его обстрел.
Сполна зачтется время,
Когда он делал, что хотел,
Как Ирод в Вифлееме.

Настанет новый, лучший век.
Исчезнут очевидцы.
Мученья маленьких калек
Не смогут позабыться.